Этот мир не похож на сказку, но и в нем все равно живут (с)
Трудности воспитания.
Автор: Нечетный Мститель
Фэндом: Мстители
Персонажи: Клинт, ОЖП, Мстители, Клинт Бартон/Мария Хилл,
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, POV
Предупреждения: OOC, ОЖП
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания
Описание:После смерти Наташи Клинт узнает, что у них есть дочь. Повинуясь мимолетному порыву мужчина едет в Россию чтобы забрать девушку и привезти в ЩИТ. Но смогут ли они найти общий язык и свое маленькое семейное счастье?
Публикация на других ресурсах: спрашивайте.
пролог -Наташа, пожалуйста... - хриплые мольбы эхом отскакивают от бетонных стен.
Окровавленными пальцами - твоя рана оказалась глубже, чем я думал - касаюсь твоей бледной щеки. Пожалуйста, Нат, только живи.
-Клинт... - на твоих губах появляется слабая улыбка. - Там... На базе...
-Тише, Нат, береги силы.
-Письмо, Клинт... Пожалуйста... Ради ме...
-Нет! Наташа, пожалуйста, - я не хочу понимать, что все бесполезно. Что ничего уже не вернешь. Я чувствую как по телу проходит крупная дрожь.
Ты умираешь у меня на руках. На заброшенном складе, под завывание ветра. Умираешь из-за моей глупости.
Я вижу синеющие губы, слышу четкий приказ. Я ухожу, оставив твое тело на пыльном полу...
-Мужчина, проснитесь! - открыв глаза я увидел застенчиво улыбающуюся девушку - стюардессу. - Вам нужно пристегнуть ремень безопасности - мы идем на посадку.
Мы приземляемся в одном из столичных аэропортов, название которого я не запомнил. Да и не сильно старался, откровенно говоря. Благодаря содействию директора Фьюри, мне не нужно беспокоится о таких мелочах, как такси, языковой барьер или номер в гостинице.
Москва встречает пасмурным вечером, неоном огней и моросящим дождем. Все под стать настроению. Шустрая девочка-переводчик с сияющими глазами никак не вписывалась в эту картину всеобщей безысходности.
Неоновые вывески, спешащие по делам люди - все проносится за окнами автомобиля и сливается в одно пятно. Мы оказываемся у ворот приюта неожиданно быстро. Где-то над верхушками деревьев догорает закат, в окнах домов зажигается свет.
Железные домики, автомобильные шины вместо песочниц и "грибы" из использованных жестяных тазов - в темноте это выглядит особенно жутко. В сердце зарождается нехорошее предчувствие.
У кабинета директора, куда нас после пятиминутных споров все же проводил охранник, я в нерешительности останавливаюсь. Почему-то мне становится страшно.
-Мистер Бартон, - директриса, немолодая женщина с сединой у корней, но отчаянно молодящаяся, хмурится и натянуто улыбается. - Присаживаетесь. Вы уверены, что Алиса именно та, которую вы ищите?
-Да, - я остаюсь стоять, лишь сильнее сжимаю резную спинку стула. - Вы подготовили документы?
-Конечно, - она ничего не успевает добавить - дверь со скрипом открывается и кабинет заходит девушка.
Я забываю как дышать. Мне кажется я сошел с ума. Рыжие волосы, большие зеленые глаза - я на секунду верю, что ты смогла выжить. Не оторвать глаз. Неужели?.. За что так жестко?
-Знакомьтесь, мистер Бартон - Алиса Романова, Ваша дочь.
1сейчас передо мной сидит взрослая дочь и я совершенно не знаю как себя вести с ней.
-Меня зовут Алиса, - она говорит тихо-тихо.
-Что?
-Я говорю. что меня зовут Алиса. Мы уже почти сутки провели с Вами бок о бок, а вы даже не спросили как меня зовут.
Ох. Неужели? Кажется, я слышал её имя тогда в приюте, но видимо был слишком поражен её сходством с матерью.
-Прости.
-Ничего. Клинт, я могу задать тебе вопрос? - глядя из-под ресниц Алиса дождалась моего неуверенного кивка. - О тебе я кое-что знаю. Немного, но все же хоть что-то. А кем была моя мама?
Этот вопрос - удар в спину. Мне даже в голову придти не могло, что подобное заинтересует девушку. Хотя это и логично. Дыхание сбивается, мысли путаются, а сердце уходит куда-то в желудок. Чувство вины накрывает с головой, а перед внутренним взором возникают синеющие губы.
-Твоя мать, - слова совсем не хотели продираться сквозь сомкнутые зубы. - Была шпионкой. Работала на ЩИТ. Больше я сказать не могу.
Я вру. Я отчаянно вру. Но не говорить же ей, что я просто боюсь. Я даже сам себе никогда в этом не признаюсь, но я действительно боюсь потерять те многие, не всегда приятные, воспоминания о моей Наташе. Что слова сделают только хуже. Сотрут краски.
Я ненавижу себя за слабый характер, за невозможность принять, простить и отпустить. Алиса в ужасе ахает, когда весь мой гнев обрушивается на висящее на стене, ни в чем не повинное зеркало.
У меня за спиной хлопает дверь. По рукам стекает кровь, но мне все равно. На душе сброд и смятение. Початая бутылка виски единственный друг на сегодняшний вечер - напиться и забыть.
Разве кто-то говорил, что быть родителем - это легко?
2-Вы, видимо, сами не совсем понимаете, что у меня просите, агент Бартон, - директор Фьюри суров как никогда.
По телу пробегают мурашки, и я готов уже согласиться с тем, что вовлечь Алису в работу ЩИТа, глупая идея, но что-то не дает мне сдаться
-Но, сэр, - я сжимаю кулаки, но стараюсь, чтобы мой голос не выдавал гнев. - Вы же берете новых агентов с улицы. Почему Вы не сделаете это и с ней.
-МЫ. НИКОГДА. НИКОГО НЕ БЕРЕМ. С УЛИЦЫ,- ох, кажется, я умудрился его разгневать.- А твоя дочь даже стрелять не умеет. Она и через год не достигнет первого уровня доступа, а камень на шее нашей организации нам не нужен.
Ох,зря он это говорит. Нет, правда. Обуреваемый гневом я поднялся с места, и громко хлопнув дверью, исчез в коридорах базы.
Гнев потихоньку сходил на нет. Где-то в глубине души я понимаю, что директор прав, но сдаваться не в моих правилах. Ноги сами приносят меня к комнате Алисы.
-Вставай, - девушка отрывается от книги, которую читает и с ужасом во взгляде смотрит на меня. - Вставай, ты идешь со мной.
Схватив девушку за руку, я веду её на стрельбище. Гнев поднимается удушливой волной, но желание доказать Фьюри его несправедливость сильнее доводов разума.
Девушка со страхом в глазах наблюдает как, я беру пистолет и выпускаю всю обойму в центр мишени. Вложив оружие в дрожащую руку дочери, я жестом показываю, что именно нужно делать. Конечно, она не попадает. Все шесть раз.
Гнев, ярость и тихие всхлипывания понявшей свою ошибку девушки - я едва могу контролировать себя. Алиса вскрикивает, когда я заношу руку для удара. Черт, что я творю? Немногие присутствующие на стрельбище агенты смотрят с непониманием. Рука проходит в нескольких миллиметрах от заплаканного лица, рассекая воздух. Я с ужасом смотрю на свою ладонь. Господи... Поднять руку на девушку, на свою дочь. Какой же я после этого мужчина? Гнев сменяется отвращением. К самому себе.
-Алиса...
-Не трогай меня! - девушка с криком отскакивает от меня и, споткнувшись, падает на пол. По бледным щекам текут слезы. - Что я тебе сделала? Я не умею стрелять! Что ты от меня хочешь?
Взыгравшая совесть говорит, что нужно помочь, но Алиса верещит так, что я даже своего сердца не слышу. Звонкая пощечина приводит её в чувство: девушка открывает и закрывает рот, на её щеке расцветает алое пятно, а из уголка губ сочится кровь.
-Агент Бартон, -черт, вот только Хилл мне не хватает для полного счастья. - Что здесь происходит?
Старший агент переводит взгляд с меня на девушку и делает свои, наверняка, не верные выводы.
-Агент Бартон, Вы будете объясняться с директором, - строгий, не терпящий возражений тон.
Вот теперь у меня точно проблемы.
3-Агент Бартон, Вас ждет директор Фьюри, - молодой агент, окинув меня взглядом полным испуга и недоверия, скрылся за углом. Отлично. Просто замечательно. За полчаса история моего позора облетела, кажется, всю базу.
Со злости пнув ни в чем не повинную стену и взвыв от боли, я понуро побрел в сторону знакомой комнаты. Быть вызванным на ковер к начальству не самое приятное, что могло бы со мной случиться. И дело совсем не в том, что меня ждет грандиозный нагоняй, а в том, что я совершенно не знаю, как себя оправдать. А оправдываться мне придется, в этом нет сомнений.
В кабинете директора как всегда царил полумрак. За годы работы казалось бы можно привыкнуть, но нет. Каждый раз сердце замирает в предвкушении страшной расправы, а мозг в панике ищет пути отступления.
-Агент, Бартон? Присаживайтесь, пожалуйста, - ничего кроме резких движений не выдавало гнев директора.
-Сэр, я хотел …
-Послушайте меня, Бартон, - Фьюри поднялся с места и принялся расхаживать по комнате. Все его манеры поведения, мимика и жесты выдавали крайнюю степень раздражения. – Два месяца назад, когда агент Романофф погибла у вас на руках мы пошли Вам на уступки и не стали настаивать на принудительном лечении. Но Ваше поведение, Бартон, меня разочаровало.
Директор Фьюри остановился напротив, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Мне никогда не приходилось выслушивать столь уничижительные речи. И ведь не поспоришь. Меня тогда не отдали на растерзание психиатрам. Сердце отзывается ноющей болью.
-Этого не повториться, сэр, - голос от чего-то хрипит.
-Конечно, не повториться. Мисс Бартон дала свое согласие на работу в нашей организации. Отныне Вы будете курировать все её действия. ВСЕ, агент Бартон. И постарайтесь держать себя в руках.
-Что? Вы шутите? – поверить не могу, что Фьюри сделал это. Он ведь никогда не меняет принятых решений. Принципы. И с чего бы вдруг такая благодать?
-Ну что Вы, Бартон, сейчас не лучшее время для шуток. Просто еще один агент такого уровня как Вы лишним не будет. А вы сможете научить её всему, что должен знать хороший агент.
-Спасибо, директор, но Вы мне льстите. Я могу идти?
-Да, конечно. И постарайтесь держать себя в руках.
На подгибающихся ногах я вышел в коридор. Мне стоило определиться с тем, что я чувствую по отношению ко всему происходящему. Либо это грандиозный блеф, либо мне за прошедшие полчаса моя дочурка успела прийти в себя и подписать нужные бумаги. Сомнение разрывало меня на части. Решив действовать по обстоятельствам, я поднялся и направился к комнате Алисы. Если не поговорить начистоту, то хотя бы извиниться.
Девушка сидела на кровати и тихо всхлипывала, уткнувшись в плечо своей спасительницы в лице Марии Хилл. Старший агент выглядит немного смущенной и растерянной.
–Эй, - я сажусь напротив девушек и пытаюсь оторвать сотрясающуюся от слез девушку от начальницы. – Алиса, послушай.
Девушка ошарашенно глядит на меня словно я какой-то злой монстр. Она дрожит и, кажется, готова снова зайтись в плаче. Солнечные лучи играют золотом в рыжих волосах, а на мокрых от слез щеках появляется румянец. Никогда раньше не замечал за собой особой сентиментальности, но почему-то от этой картины предательски защипало в глазах. Я знал в чем дело, но не хотел признаваться в этом. Она слишком похожа. И за что только мне это наказание?
-Что я тебе сделала? – тихий голос врывается в поток мыслей.
-Ничего… Алиса, прости меня… Я не хотел, просто…
-Клинт… - Хилл всячески дает мне понять, что не стоит сейчас ни о чем говорить. Но я не могу. Не могу носить все это на душе. Пусть будет так, и я буду жалеть об этом.
-Твоя мать… Она умерла у меня на руках. Я до сих пор не могу смириться и просить себя за то, что допустил это. Ты просто очень – очень похожа на неё.
Тишина повисшая в комнате была осязаемой. Алиса смотрела на меня так, словно я только что признался ей в том, что убийство Кеннеди моих рук дело. Поняв, что не стоило этого делать , я решил разрядить обстановку. Решение пришло мгновенно и показалось идеальным.
-Пойдем, - поднявшись, я схватил Алису за руку и, стараясь не обращать внимания на испуганный взгляд Хилл, повел её в сторону от жилых блоков.
-С этого дня я твой куратор, - на ходу объяснял я. – Мне велено научить тебя всему, что я знаю. Но учитель из меня никудышный потому начнем с того, что мне ближе всего – техники стрельбы из лука.
Глядя на округлившиеся глаза дочери я вручил ей копию оружия созданного специально для тренировок. От опытного взгляда не укрылось то, с каким трепетом и нежностью девушка приняла оружие. Это хорошо. Значит, с боевым луком будет обращаться аккуратно и бережно.
Показав как нужно встать, я протянул стрелу.
-Прикрой глаза, слушай себя. Твое чутье подскажет когда надо отпустить тетиву. Дыши ровно и чувствуй удары сердца. А когда настроишься - открывай глаза и стреляй, - мгновение – стрела разрезает воздух и вонзается в мишень.
Я удивлен. Все оказывается не настолько потеряно. Конечно, не в «яблочко», но сам факт попадания невероятно радует. Алиса просто сияет от счастья и я не могу сдержать скромной улыбки. Может быть оно того стоит.
Этот вечер мы проводим на стрельбище.
4-Пожалуйста, Нат, - тишина. Давящая тишина кажется мне совершенно нереальной и невыносимой. Тонкой завесой поднимается от пола пыль. Тонкие лучики света от заходящего солнца проникают сквозь выбитое стекло и играют бликами на твоем лице. «Пожалуйста» - словно мантру, словно заклинание повторяю я. Потому что этого не может быть. Нас к этому не готовили. Слишком больно.
Бледная кожа, синеющие губы – все слишком реально чтобы быть просто сном. Твое тело тает в моих руках. Секунда – я сижу на полу, склонившись над пустотой. По щекам текут горячие, обжигающие слезы, а руки в крови. Алая, соленая кровь. Её слишком много. Поздно. Я понимаю, что погребен. Сердце бухает в груди, и нет смысла сопротивляться.
Ты зовешь меня и я уже готов последовать за тобой… Только пожалуйста, Нат, не уходи. Молю. Не уходи. Пожалуйста…
Я просыпаюсь в холодном поту и не сразу понимаю, где я. Липкие лапы ночного кошмара постепенно разжимаются, и я могу спокойно дышать. Сон. Это был всего лишь сон. Одна из тысячи вариаций, что я вижу, стоит только прикорнуть где-нибудь на диване.
Комната становится невыносимо душной, и даже открытое окно не в силах помочь. Почти каждую ночь я вижу её смерть. И каждую ночь я не в силах ей помочь. Кажется, пора обратится к доктору.
Открыв дверь и немного подумав, я буквально выполз из комнаты и направился к кулеру с водой, что стоит в конце коридора. Темные пустые коридоры базы были пугающе чарующими. В этой тишине была приятная невесомость, возможность остаться наедине с собой и подумать, а холодная вода приятно охлаждала разгоряченный организм.
-Привет, - от неожиданности я вздрогнул и едва не выронил пластиковый стаканчик. Хилл. И откуда она только взялась здесь?
-Скорее уж доброй ночи. Что вы делаете в столь поздний час в пустых коридорах базы, агент Хилл? – сил на иронию и сарказм уже не было.
-Дежурство, Бартон, -устало произнесла старший агент и, тяжело вздохнув, присела край скамьи. – Кто-то же должен охранять сон сотрудников. А вот что Вы делаете здесь, да и еще в таком виде большой вопрос.
Оглядев себя, я с нескрываемым смущением осознал, что сижу в одних пижамных штанах.
-Я… это… того… водички попить.
-Ясно.
Между нами снова повисло молчание. Девушка задумчиво изучало что-то в ночном небе, а я просто не знал что делать. Это было странно. Странно хотя бы потому что обычно наше общение заканчивалось сухими официальными фразами. За многие годы нашей совместной работы у меня выработалось устойчивое мнение, что Хилл не испытывает никаких эмоций. Никогда.
-Бартон, я хотела… - девушка замялась, с трудом подбирая слова.- В общем, прости, что доложила директору. Я не хотела подставить тебя под удар. Просто ты нас всех так напугал.
А вот это неожиданно. Мир точно сошел с ума.
-Ничего. Правда. Сам виноват. Не знаю, что на меня нашло.
Мария долго и пристально изучала меня, но не найдя, видимо ничего подозрительно облегченно вздохнула и откинулась на спинку.
-Тебе стоит относиться к этому легче.
-Да?- в душе тихонько поднималась волна злости. Перед глазами все еще стояли посиневшие губы. – И как же Вы это себе представляете?
-Очень просто. Каждую секунду в мире умирают чьи-то родственники и любимые. Не стоит делать из этого мировую трагедию.
-Ну конечно, - слова, острые словно нож, слетают с языка быстрее, чем я успеваю подумать. – куда же вам, бездушной и ледяной понять это.
Дыхание сбилось, щеки разгорелись румянцем – Хилл оказывается уязвленной, но старается этого не выдавать. Сердце ноет от сказанного. За что я с ней так? Ведь она действительно хотела помочь. Ненависть удушливой волной подкатывает к горлу.
-Мария…
-Вы, кажется, действительно больны, агент Бартон. Не пренебрегайте советом – обратитесь к специалисту.
-Мария…
-Не утруждайтесь, Бартон. Ваши слова для меня ровным счетом ничего не значат. Я же холодная и бесчувственная, - губы предательски дрожат, а из глаз вот-вот готовы политься слезы. – Или как Вы изволили выразиться?
-Прости, я не хотел…
-Конечно, - девушка разве что молнии взглядом не метала. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что это всего лишь защитная реакция организма, но она тут же была забита чувством вины. – Ты не хотел. Ты просто посмел осудить меня, не зная даже сотой части моей истории. Что бы ты ни говорил, я знаю, что такое боль. Настоящая боль, Бартон! Настоящая! Боль человека, который убил свою любовь.
Мария несколько минут стояла напротив, гневно глядя на меня и молчала. Дыхание её сбилось, лицо выражало крайнюю степень отвращения. Она несколько раз открывала рот, намереваясь что-то сказать, но, в конце концов, лишь обреченно качала головой.
-Ты же мужик, Бартон! Хватит ныть! Соберись уже и вернись к нормальной жизни, тряпка! – Хилл шумно вздохнув, развернулась и ушла к себе в комнату.
Меня разрывало смешанное чувство: душевная боль, стыд и удивление. Железная леди ЩИТа, невозмутимая, непоколебимая Мария Хилл оказалась обычной женщиной: умеющей чувствовать, ранимой и обидчивой. Это было настолько странное открытие, что я даже забыл на секунду о своих переживаниях.
Еще несколько секунд наблюдая как расползается, блестящее в лунном свете, пятно воды на полу я думал о том, что к таким передрягам меня не готовили. Сжав в руке несчастный стакан я со злости швырнул его в мусорку. Все оказалось слишком сложно.
Тяжело вздохнув, я поднялся с места и понурив голову побрел к себе. В голове только одна мысль «Я, кажется, схожу с ума» да образы: посиневшие губы на бледном лице и удивленный взгляд блестящих от слез карих глаз.
Упав на кровать, я погружаюсь в липкий неприятный сон. Слава Богу, остаток ночи я не видел никаких снов.
Автор: Нечетный Мститель
Фэндом: Мстители
Персонажи: Клинт, ОЖП, Мстители, Клинт Бартон/Мария Хилл,
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, POV
Предупреждения: OOC, ОЖП
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания
Описание:После смерти Наташи Клинт узнает, что у них есть дочь. Повинуясь мимолетному порыву мужчина едет в Россию чтобы забрать девушку и привезти в ЩИТ. Но смогут ли они найти общий язык и свое маленькое семейное счастье?
Публикация на других ресурсах: спрашивайте.
пролог -Наташа, пожалуйста... - хриплые мольбы эхом отскакивают от бетонных стен.
Окровавленными пальцами - твоя рана оказалась глубже, чем я думал - касаюсь твоей бледной щеки. Пожалуйста, Нат, только живи.
-Клинт... - на твоих губах появляется слабая улыбка. - Там... На базе...
-Тише, Нат, береги силы.
-Письмо, Клинт... Пожалуйста... Ради ме...
-Нет! Наташа, пожалуйста, - я не хочу понимать, что все бесполезно. Что ничего уже не вернешь. Я чувствую как по телу проходит крупная дрожь.
Ты умираешь у меня на руках. На заброшенном складе, под завывание ветра. Умираешь из-за моей глупости.
Я вижу синеющие губы, слышу четкий приказ. Я ухожу, оставив твое тело на пыльном полу...
-Мужчина, проснитесь! - открыв глаза я увидел застенчиво улыбающуюся девушку - стюардессу. - Вам нужно пристегнуть ремень безопасности - мы идем на посадку.
Мы приземляемся в одном из столичных аэропортов, название которого я не запомнил. Да и не сильно старался, откровенно говоря. Благодаря содействию директора Фьюри, мне не нужно беспокоится о таких мелочах, как такси, языковой барьер или номер в гостинице.
Москва встречает пасмурным вечером, неоном огней и моросящим дождем. Все под стать настроению. Шустрая девочка-переводчик с сияющими глазами никак не вписывалась в эту картину всеобщей безысходности.
Неоновые вывески, спешащие по делам люди - все проносится за окнами автомобиля и сливается в одно пятно. Мы оказываемся у ворот приюта неожиданно быстро. Где-то над верхушками деревьев догорает закат, в окнах домов зажигается свет.
Железные домики, автомобильные шины вместо песочниц и "грибы" из использованных жестяных тазов - в темноте это выглядит особенно жутко. В сердце зарождается нехорошее предчувствие.
У кабинета директора, куда нас после пятиминутных споров все же проводил охранник, я в нерешительности останавливаюсь. Почему-то мне становится страшно.
-Мистер Бартон, - директриса, немолодая женщина с сединой у корней, но отчаянно молодящаяся, хмурится и натянуто улыбается. - Присаживаетесь. Вы уверены, что Алиса именно та, которую вы ищите?
-Да, - я остаюсь стоять, лишь сильнее сжимаю резную спинку стула. - Вы подготовили документы?
-Конечно, - она ничего не успевает добавить - дверь со скрипом открывается и кабинет заходит девушка.
Я забываю как дышать. Мне кажется я сошел с ума. Рыжие волосы, большие зеленые глаза - я на секунду верю, что ты смогла выжить. Не оторвать глаз. Неужели?.. За что так жестко?
-Знакомьтесь, мистер Бартон - Алиса Романова, Ваша дочь.
1сейчас передо мной сидит взрослая дочь и я совершенно не знаю как себя вести с ней.
-Меня зовут Алиса, - она говорит тихо-тихо.
-Что?
-Я говорю. что меня зовут Алиса. Мы уже почти сутки провели с Вами бок о бок, а вы даже не спросили как меня зовут.
Ох. Неужели? Кажется, я слышал её имя тогда в приюте, но видимо был слишком поражен её сходством с матерью.
-Прости.
-Ничего. Клинт, я могу задать тебе вопрос? - глядя из-под ресниц Алиса дождалась моего неуверенного кивка. - О тебе я кое-что знаю. Немного, но все же хоть что-то. А кем была моя мама?
Этот вопрос - удар в спину. Мне даже в голову придти не могло, что подобное заинтересует девушку. Хотя это и логично. Дыхание сбивается, мысли путаются, а сердце уходит куда-то в желудок. Чувство вины накрывает с головой, а перед внутренним взором возникают синеющие губы.
-Твоя мать, - слова совсем не хотели продираться сквозь сомкнутые зубы. - Была шпионкой. Работала на ЩИТ. Больше я сказать не могу.
Я вру. Я отчаянно вру. Но не говорить же ей, что я просто боюсь. Я даже сам себе никогда в этом не признаюсь, но я действительно боюсь потерять те многие, не всегда приятные, воспоминания о моей Наташе. Что слова сделают только хуже. Сотрут краски.
Я ненавижу себя за слабый характер, за невозможность принять, простить и отпустить. Алиса в ужасе ахает, когда весь мой гнев обрушивается на висящее на стене, ни в чем не повинное зеркало.
У меня за спиной хлопает дверь. По рукам стекает кровь, но мне все равно. На душе сброд и смятение. Початая бутылка виски единственный друг на сегодняшний вечер - напиться и забыть.
Разве кто-то говорил, что быть родителем - это легко?
2-Вы, видимо, сами не совсем понимаете, что у меня просите, агент Бартон, - директор Фьюри суров как никогда.
По телу пробегают мурашки, и я готов уже согласиться с тем, что вовлечь Алису в работу ЩИТа, глупая идея, но что-то не дает мне сдаться
-Но, сэр, - я сжимаю кулаки, но стараюсь, чтобы мой голос не выдавал гнев. - Вы же берете новых агентов с улицы. Почему Вы не сделаете это и с ней.
-МЫ. НИКОГДА. НИКОГО НЕ БЕРЕМ. С УЛИЦЫ,- ох, кажется, я умудрился его разгневать.- А твоя дочь даже стрелять не умеет. Она и через год не достигнет первого уровня доступа, а камень на шее нашей организации нам не нужен.
Ох,зря он это говорит. Нет, правда. Обуреваемый гневом я поднялся с места, и громко хлопнув дверью, исчез в коридорах базы.
Гнев потихоньку сходил на нет. Где-то в глубине души я понимаю, что директор прав, но сдаваться не в моих правилах. Ноги сами приносят меня к комнате Алисы.
-Вставай, - девушка отрывается от книги, которую читает и с ужасом во взгляде смотрит на меня. - Вставай, ты идешь со мной.
Схватив девушку за руку, я веду её на стрельбище. Гнев поднимается удушливой волной, но желание доказать Фьюри его несправедливость сильнее доводов разума.
Девушка со страхом в глазах наблюдает как, я беру пистолет и выпускаю всю обойму в центр мишени. Вложив оружие в дрожащую руку дочери, я жестом показываю, что именно нужно делать. Конечно, она не попадает. Все шесть раз.
Гнев, ярость и тихие всхлипывания понявшей свою ошибку девушки - я едва могу контролировать себя. Алиса вскрикивает, когда я заношу руку для удара. Черт, что я творю? Немногие присутствующие на стрельбище агенты смотрят с непониманием. Рука проходит в нескольких миллиметрах от заплаканного лица, рассекая воздух. Я с ужасом смотрю на свою ладонь. Господи... Поднять руку на девушку, на свою дочь. Какой же я после этого мужчина? Гнев сменяется отвращением. К самому себе.
-Алиса...
-Не трогай меня! - девушка с криком отскакивает от меня и, споткнувшись, падает на пол. По бледным щекам текут слезы. - Что я тебе сделала? Я не умею стрелять! Что ты от меня хочешь?
Взыгравшая совесть говорит, что нужно помочь, но Алиса верещит так, что я даже своего сердца не слышу. Звонкая пощечина приводит её в чувство: девушка открывает и закрывает рот, на её щеке расцветает алое пятно, а из уголка губ сочится кровь.
-Агент Бартон, -черт, вот только Хилл мне не хватает для полного счастья. - Что здесь происходит?
Старший агент переводит взгляд с меня на девушку и делает свои, наверняка, не верные выводы.
-Агент Бартон, Вы будете объясняться с директором, - строгий, не терпящий возражений тон.
Вот теперь у меня точно проблемы.
3-Агент Бартон, Вас ждет директор Фьюри, - молодой агент, окинув меня взглядом полным испуга и недоверия, скрылся за углом. Отлично. Просто замечательно. За полчаса история моего позора облетела, кажется, всю базу.
Со злости пнув ни в чем не повинную стену и взвыв от боли, я понуро побрел в сторону знакомой комнаты. Быть вызванным на ковер к начальству не самое приятное, что могло бы со мной случиться. И дело совсем не в том, что меня ждет грандиозный нагоняй, а в том, что я совершенно не знаю, как себя оправдать. А оправдываться мне придется, в этом нет сомнений.
В кабинете директора как всегда царил полумрак. За годы работы казалось бы можно привыкнуть, но нет. Каждый раз сердце замирает в предвкушении страшной расправы, а мозг в панике ищет пути отступления.
-Агент, Бартон? Присаживайтесь, пожалуйста, - ничего кроме резких движений не выдавало гнев директора.
-Сэр, я хотел …
-Послушайте меня, Бартон, - Фьюри поднялся с места и принялся расхаживать по комнате. Все его манеры поведения, мимика и жесты выдавали крайнюю степень раздражения. – Два месяца назад, когда агент Романофф погибла у вас на руках мы пошли Вам на уступки и не стали настаивать на принудительном лечении. Но Ваше поведение, Бартон, меня разочаровало.
Директор Фьюри остановился напротив, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Мне никогда не приходилось выслушивать столь уничижительные речи. И ведь не поспоришь. Меня тогда не отдали на растерзание психиатрам. Сердце отзывается ноющей болью.
-Этого не повториться, сэр, - голос от чего-то хрипит.
-Конечно, не повториться. Мисс Бартон дала свое согласие на работу в нашей организации. Отныне Вы будете курировать все её действия. ВСЕ, агент Бартон. И постарайтесь держать себя в руках.
-Что? Вы шутите? – поверить не могу, что Фьюри сделал это. Он ведь никогда не меняет принятых решений. Принципы. И с чего бы вдруг такая благодать?
-Ну что Вы, Бартон, сейчас не лучшее время для шуток. Просто еще один агент такого уровня как Вы лишним не будет. А вы сможете научить её всему, что должен знать хороший агент.
-Спасибо, директор, но Вы мне льстите. Я могу идти?
-Да, конечно. И постарайтесь держать себя в руках.
На подгибающихся ногах я вышел в коридор. Мне стоило определиться с тем, что я чувствую по отношению ко всему происходящему. Либо это грандиозный блеф, либо мне за прошедшие полчаса моя дочурка успела прийти в себя и подписать нужные бумаги. Сомнение разрывало меня на части. Решив действовать по обстоятельствам, я поднялся и направился к комнате Алисы. Если не поговорить начистоту, то хотя бы извиниться.
Девушка сидела на кровати и тихо всхлипывала, уткнувшись в плечо своей спасительницы в лице Марии Хилл. Старший агент выглядит немного смущенной и растерянной.
–Эй, - я сажусь напротив девушек и пытаюсь оторвать сотрясающуюся от слез девушку от начальницы. – Алиса, послушай.
Девушка ошарашенно глядит на меня словно я какой-то злой монстр. Она дрожит и, кажется, готова снова зайтись в плаче. Солнечные лучи играют золотом в рыжих волосах, а на мокрых от слез щеках появляется румянец. Никогда раньше не замечал за собой особой сентиментальности, но почему-то от этой картины предательски защипало в глазах. Я знал в чем дело, но не хотел признаваться в этом. Она слишком похожа. И за что только мне это наказание?
-Что я тебе сделала? – тихий голос врывается в поток мыслей.
-Ничего… Алиса, прости меня… Я не хотел, просто…
-Клинт… - Хилл всячески дает мне понять, что не стоит сейчас ни о чем говорить. Но я не могу. Не могу носить все это на душе. Пусть будет так, и я буду жалеть об этом.
-Твоя мать… Она умерла у меня на руках. Я до сих пор не могу смириться и просить себя за то, что допустил это. Ты просто очень – очень похожа на неё.
Тишина повисшая в комнате была осязаемой. Алиса смотрела на меня так, словно я только что признался ей в том, что убийство Кеннеди моих рук дело. Поняв, что не стоило этого делать , я решил разрядить обстановку. Решение пришло мгновенно и показалось идеальным.
-Пойдем, - поднявшись, я схватил Алису за руку и, стараясь не обращать внимания на испуганный взгляд Хилл, повел её в сторону от жилых блоков.
-С этого дня я твой куратор, - на ходу объяснял я. – Мне велено научить тебя всему, что я знаю. Но учитель из меня никудышный потому начнем с того, что мне ближе всего – техники стрельбы из лука.
Глядя на округлившиеся глаза дочери я вручил ей копию оружия созданного специально для тренировок. От опытного взгляда не укрылось то, с каким трепетом и нежностью девушка приняла оружие. Это хорошо. Значит, с боевым луком будет обращаться аккуратно и бережно.
Показав как нужно встать, я протянул стрелу.
-Прикрой глаза, слушай себя. Твое чутье подскажет когда надо отпустить тетиву. Дыши ровно и чувствуй удары сердца. А когда настроишься - открывай глаза и стреляй, - мгновение – стрела разрезает воздух и вонзается в мишень.
Я удивлен. Все оказывается не настолько потеряно. Конечно, не в «яблочко», но сам факт попадания невероятно радует. Алиса просто сияет от счастья и я не могу сдержать скромной улыбки. Может быть оно того стоит.
Этот вечер мы проводим на стрельбище.
4-Пожалуйста, Нат, - тишина. Давящая тишина кажется мне совершенно нереальной и невыносимой. Тонкой завесой поднимается от пола пыль. Тонкие лучики света от заходящего солнца проникают сквозь выбитое стекло и играют бликами на твоем лице. «Пожалуйста» - словно мантру, словно заклинание повторяю я. Потому что этого не может быть. Нас к этому не готовили. Слишком больно.
Бледная кожа, синеющие губы – все слишком реально чтобы быть просто сном. Твое тело тает в моих руках. Секунда – я сижу на полу, склонившись над пустотой. По щекам текут горячие, обжигающие слезы, а руки в крови. Алая, соленая кровь. Её слишком много. Поздно. Я понимаю, что погребен. Сердце бухает в груди, и нет смысла сопротивляться.
Ты зовешь меня и я уже готов последовать за тобой… Только пожалуйста, Нат, не уходи. Молю. Не уходи. Пожалуйста…
Я просыпаюсь в холодном поту и не сразу понимаю, где я. Липкие лапы ночного кошмара постепенно разжимаются, и я могу спокойно дышать. Сон. Это был всего лишь сон. Одна из тысячи вариаций, что я вижу, стоит только прикорнуть где-нибудь на диване.
Комната становится невыносимо душной, и даже открытое окно не в силах помочь. Почти каждую ночь я вижу её смерть. И каждую ночь я не в силах ей помочь. Кажется, пора обратится к доктору.
Открыв дверь и немного подумав, я буквально выполз из комнаты и направился к кулеру с водой, что стоит в конце коридора. Темные пустые коридоры базы были пугающе чарующими. В этой тишине была приятная невесомость, возможность остаться наедине с собой и подумать, а холодная вода приятно охлаждала разгоряченный организм.
-Привет, - от неожиданности я вздрогнул и едва не выронил пластиковый стаканчик. Хилл. И откуда она только взялась здесь?
-Скорее уж доброй ночи. Что вы делаете в столь поздний час в пустых коридорах базы, агент Хилл? – сил на иронию и сарказм уже не было.
-Дежурство, Бартон, -устало произнесла старший агент и, тяжело вздохнув, присела край скамьи. – Кто-то же должен охранять сон сотрудников. А вот что Вы делаете здесь, да и еще в таком виде большой вопрос.
Оглядев себя, я с нескрываемым смущением осознал, что сижу в одних пижамных штанах.
-Я… это… того… водички попить.
-Ясно.
Между нами снова повисло молчание. Девушка задумчиво изучало что-то в ночном небе, а я просто не знал что делать. Это было странно. Странно хотя бы потому что обычно наше общение заканчивалось сухими официальными фразами. За многие годы нашей совместной работы у меня выработалось устойчивое мнение, что Хилл не испытывает никаких эмоций. Никогда.
-Бартон, я хотела… - девушка замялась, с трудом подбирая слова.- В общем, прости, что доложила директору. Я не хотела подставить тебя под удар. Просто ты нас всех так напугал.
А вот это неожиданно. Мир точно сошел с ума.
-Ничего. Правда. Сам виноват. Не знаю, что на меня нашло.
Мария долго и пристально изучала меня, но не найдя, видимо ничего подозрительно облегченно вздохнула и откинулась на спинку.
-Тебе стоит относиться к этому легче.
-Да?- в душе тихонько поднималась волна злости. Перед глазами все еще стояли посиневшие губы. – И как же Вы это себе представляете?
-Очень просто. Каждую секунду в мире умирают чьи-то родственники и любимые. Не стоит делать из этого мировую трагедию.
-Ну конечно, - слова, острые словно нож, слетают с языка быстрее, чем я успеваю подумать. – куда же вам, бездушной и ледяной понять это.
Дыхание сбилось, щеки разгорелись румянцем – Хилл оказывается уязвленной, но старается этого не выдавать. Сердце ноет от сказанного. За что я с ней так? Ведь она действительно хотела помочь. Ненависть удушливой волной подкатывает к горлу.
-Мария…
-Вы, кажется, действительно больны, агент Бартон. Не пренебрегайте советом – обратитесь к специалисту.
-Мария…
-Не утруждайтесь, Бартон. Ваши слова для меня ровным счетом ничего не значат. Я же холодная и бесчувственная, - губы предательски дрожат, а из глаз вот-вот готовы политься слезы. – Или как Вы изволили выразиться?
-Прости, я не хотел…
-Конечно, - девушка разве что молнии взглядом не метала. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что это всего лишь защитная реакция организма, но она тут же была забита чувством вины. – Ты не хотел. Ты просто посмел осудить меня, не зная даже сотой части моей истории. Что бы ты ни говорил, я знаю, что такое боль. Настоящая боль, Бартон! Настоящая! Боль человека, который убил свою любовь.
Мария несколько минут стояла напротив, гневно глядя на меня и молчала. Дыхание её сбилось, лицо выражало крайнюю степень отвращения. Она несколько раз открывала рот, намереваясь что-то сказать, но, в конце концов, лишь обреченно качала головой.
-Ты же мужик, Бартон! Хватит ныть! Соберись уже и вернись к нормальной жизни, тряпка! – Хилл шумно вздохнув, развернулась и ушла к себе в комнату.
Меня разрывало смешанное чувство: душевная боль, стыд и удивление. Железная леди ЩИТа, невозмутимая, непоколебимая Мария Хилл оказалась обычной женщиной: умеющей чувствовать, ранимой и обидчивой. Это было настолько странное открытие, что я даже забыл на секунду о своих переживаниях.
Еще несколько секунд наблюдая как расползается, блестящее в лунном свете, пятно воды на полу я думал о том, что к таким передрягам меня не готовили. Сжав в руке несчастный стакан я со злости швырнул его в мусорку. Все оказалось слишком сложно.
Тяжело вздохнув, я поднялся с места и понурив голову побрел к себе. В голове только одна мысль «Я, кажется, схожу с ума» да образы: посиневшие губы на бледном лице и удивленный взгляд блестящих от слез карих глаз.
Упав на кровать, я погружаюсь в липкий неприятный сон. Слава Богу, остаток ночи я не видел никаких снов.
@темы: Рейтинг: PG-13, Фанфикшн, "The Avengers" (2012), Мстители